Неточные совпадения
С трех сторон
чернели гребни
утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы.
Зеленые холмы и овраги сменились дикими каменными
утесами,
черными или седыми.
Я обогнул
утес, и на широкой его площадке глазам представился ряд низеньких строений, обнесенных валом и решетчатым забором, — это тюрьма. По валу и на дворе ходили часовые, с заряженными ружьями, и не спускали глаз с арестантов, которые, с скованными ногами, сидели и стояли, группами и поодиночке, около тюрьмы. Из тридцати-сорока преступников, которые тут были, только двое белых, остальные все
черные. Белые стыдливо прятались за спины своих товарищей.
Казацкому сотнику
Черному, приводившему курильских айно в русское подданство, вздумалось наказать некоторых розгами: «При одном виде приготовлений к наказанию айно пришли в ужас, а когда двум женщинам стали вязать руки назад, чтобы удобнее расправиться с ними, некоторые из айно убежали на неприступный
утес, а один айно с 20 женщинами и детьми ушел на байдаре в море…
Река на повороте загибалась за крутой
утес — и скрылись за ним дорога и бегающая по ней
черная корова.
Этот Нуль мне видится каким-то молчаливым, громадным, узким, острым, как нож,
утесом. В свирепой, косматой темноте, затаив дыхание, мы отчалили от
черной ночной стороны Нулевого
Утеса. Века — мы, Колумбы, плыли, плыли, мы обогнули всю землю кругом, и, наконец, ура! Салют — и все на мачты: перед нами — другой, дотоле неведомый бок Нулевого
Утеса, озаренный полярным сиянием Единого Государства, голубая глыба, искры радуги, солнца — сотни солнц, миллиарды радуг…
Сплошная завеса снега разорвалась в вышине, и оттуда, как-то угрожающе близко, точно в круглое окно, глядел на нас огромный
утес,
черный, тяжелый, опушенный снегом, с лиственницами на вершине.
Морской берег ночью! Темные силуэты скал слабо проектируются на фоне звездного неба. Прибрежные
утесы, деревья на них, большие камни около самой воды — все приняло одну неопределенную темную окраску. Вода
черная, как смоль, кажется глубокой бездной. Горизонт исчез — в нескольких шагах от лодки море сливается с небом. Звезды разом отражаются в воде, колеблются, уходят вглубь и как будто снова всплывают на поверхность. В воздухе вспыхивают едва уловимые зарницы. При такой обстановке все кажется таинственным.
Взобравшись на гору, я тихо ахнула. Из зеленого
утеса бил родник. Высокая, стройная девушка в голубом бешмете, без шапочки, но с одной фатой, по-мингрельски накинутой поверх
черных кос, наполняла водой свой глиняный кувшин.
Месяц поднялся меж гор над ущельем и стал серебряным. Внизу
чернел лес. Впереди крутыми своими
утесами уходил в небо могучий Кара-Агач. Катя оглядывала местность.
Я хотел видеть предметы, некогда мне любезные; и что ж: море показалось мне обширным гробом; над любимым моим
утесом вились вещие враны, в ожидании, что приветливая волна подарит им для снеди остатки того, что был человек;
черные, угрюмые тучи застилали от меня звездное небо; стон ветра нашептывал мне проклятия отца.